Через несколько столетий после окончания эпохи бесконечных войн, повелитель смерти впервые попытался объединить раздробленные домены в единую империю под своим, разумеется, управлением. Ему удалось захватить по одиночке целых три домена, но затем соседи, объединившись, загнали его в границы собственного домена. Была ещё одна попытка и ещё одна, пока от домена Аш-амоном не осталось меньше трети от первоначального размера.
Один на один, он мог бы одолеть любой из соседних доменов. Благородное искусство некромантии практиковалось одарёнными ещё в старой империи и знания иных миров только обогатили его. Но, объединившись, соседи всегда побеждали его вынуждая подписать мир. От полного исчезновения домен Аш-амоном спасало только опасение победителей получить мощное смертельное проклятие, если они нажмут на забившуюся в угол крысу слишком сильно.
Надо сказать, что один раз у повелителя смерти почти получилось создать подобие единой империи. Интригами и войной, он захватил пять доменов и смог удерживать их в течении нескольких лет. Тогда казалось, что стоит только закрепиться, удержаться и его не смогут остановить, но соседи призвали помощь из иных миров и повелитель смерти оказался в очередной раз позорно сокрушён. С тех пор он значительно умерил аппетиты, мечтая только вернуть Аш-амоном в прежние границы, для чего и объявил войну слишком разбогатевшему Ан-фееро. В первый раз он воевал с кем-то вместе, против кого-то одного, а не наоборот. И снова проиграл! Союзник, домен Ар-фестарго, заперся в собственных границах оставив Аш-амоном один на один с странными чужаками способными противостоять сильнейшим магам.
— Чужаки действительно так сильны? — спросил советник. Он нужен был повелителю не для того, чтобы советовать, а, чтобы, своими вопросами, придавать нужный ход его мыслям. Вот и сейчас, советник спросил только для того, чтобы спросить. Они оба владели всей доступной информацией, собранной по чужакам.
— Сильный, — подтвердил повелитель Аш-амоном, — но главный вопрос достаточно ли их силы, чтобы зацепиться в нашем мире, когда против них ополчаться все.
— А они ополчаться?
— Рано или поздно. Через десять лет или прямо сейчас, если этот назойливый юноша добьётся своего.
— Что мы будем делать?
— Это зависит от того насколько именно сильны чужаки. Они могут победить нас, это уже ясно, но смогут ли они победить все остальные домены и нанятые в других мирах армии?
— Тогда надо выяснить истинные границы их силы, — сделал очевидный вывод советник и повелитель смерти кивнул.
— Если только они достаточно сильны, — тихо, для себя, а не для советника, но тот всё равно услышал, произнёс повелитель Аш-амоном.
Стараясь не шуметь, чтобы не отвлекать повелителя от раздумий, советник прошёл через тронный зал, мимо тяжёлых, пыльных штор, доспехов вдоль стен и старых картин. Задержавшись на секунду около выхода, он оглянулся на повелителя. Тот сидел на костяном троне и рядом стояли два мёртвых рыцаря, сделанных им лично, из старых друзей, последних друзей истинно бессмертного мага. Древнего, как этот замок, старого, как корни гор, из которых выточены пошедшие на постройку стен плиты — он всё ещё оставался мечтающем что-то изменить романтиком, верящим, что возможно вернутся к далёкому прошлому. Склеить разбившуюся на домены старую империю. Но захотят ли явившиеся из другого мира чужаки, эта новая, молодая сила, восстанавливать старую империю? Советник сомневался и сомневался, что сможет переубедить повелителя смерти. Возможно, пришло время начать собственную игру. Он не хотел этого, текущее положение советника, помогающего наводящими вопросами двигаться неподъёмным мыслям старого мага, полностью устраивало его. Однако, иногда изменения вокруг вынуждают меняться даже не желающего изменений человека.
Зима закончилась. Ранним утром на лужах больше не образовывалась ледяная корка. Холодные дожди шли всё реже и реже и уже не такие холодные. Небо, как будто, протёрли от серых туч, и оно снова стало высоким и синим. Воздух дышал ароматами распускающихся листьев.
Прекрасное время для какого-нибудь слабого одарённого, имеющего собственный дом на окраинах Сан-Тирлема. Можно пить травяной чай на веранде с распахнутыми по случаю тёплой погоды окнами. Сочинять какую-нибудь фривольную поэму, записывая тонкой угольной палочкой на листах серой, грубой бумаги. Подогревать силой отвар в чаше, когда тот остывает. Наблюдать как ветер шевелит стопку исписанных листов и думать о вечном или, хотя бы, о высоком.
Прекрасное время, но только не для крестьян. Сделанные прошлой осенью скудные запасы подходили к концу. Овощи с гнильцой. Тощая, после холодной и дождливой зимы, домашняя живность. Только и оставалось, что затягивать пояса. Ночами волки подходили к самым заборам, а лисы стремились пробраться в курятники. Они тоже отощали — и волки, и лисы. В деревнях домена Ан-фееро всегда было голодно, но весной голодно особенно сильно.
А работы крестьянину весной больше, чем в какое другое время года. От того насколько хорошо выполнена посевная, зависит насколько будешь сыт осенью и следующей зимой, зависит сумеет ли деревня заплатить оброк своему владельцу, зависит будут ли жить люди. Вот и получается, что есть приходится мало, а работать много. Поэтому крестьяне не считают весну прекрасным временем. Осень куда лучше, осенью можно собирать урожай. Но сейчас весна — время работы и запаха сырой земли, дышащей напитанной от долгих дождей влагой.