Одинокая республика. - Страница 55

Вбежав под крышу, Мата откинула капюшон, сняла куртку, стряхнула воду и снова набросила на плечи. Сделанная из умной ткани подкладка куртки выделяла тепло, сохраняя владелицу от простуды. Мате объясняли, что тепло получается химическим путём. Куртка заряжалась от движений Маты. Чем дольше носишь — тем лучше греет в холод и охлаждает в жару. Чтобы разрезать прочный материал, даже острым ножом, нужно приложить значительное усилие. И бить очень быстро, чтобы ткань не успела затвердеть, превращаясь в броню. Из похожей ткани сделано боевое снаряжение, только его ножом не пробьёшь — мгновенно отвердевает. Если куртку всё же прорезать, то она со временем зарастит прореху. У сказочных героев, про которых Мате рассказывали в детстве не было ничего похожего на такую куртку, а земляне раздавали их всем и не видели в этом ничего необычного. Обычное, даже обыденное чудо. Одно из тысяч и тысяч, которыми они пользуются и которые даже не замечают — подумаешь, всепогодная, умеющая менять цвета куртка. Это ведь не космический скафандр и даже не боевой экзоскелет.

Повинуясь указаниям Зари, девушка поднялась на второй этаж, в комнату с голографическим проектором. Видимо комната использовалась для планирования. В ней полукругом стояли стулья, а центральная часть оставалось свободной. Запустив проектор, Мата села на ближайший стул в первом ряду. Пару секунд ничего не происходило, потом входная дверь открылась и вошла девочка лет двенадцати, в серебристом рабочем комбинезоне. На самом деле, конечно, никакая дверь не открывалась, и никто не входил. Образ девочки — создаваемая искусственным интеллектом на ходу качественная иллюзия.

Заря села напротив Маты, сложив руки на коленях. Светлые волосы, голубые глаза, смотрящий чуть в сторону кончик носа. Хорошо настроенный проектор практически не давал искажений, и девочка выглядела будто живая. Рукав комбинезона испачкан россыпью чёрных точек, будто Заря только закончила что-то ремонтировать, помыла руки, но не успела вытереть грязеотталкивающую ткань. Ногти на руках коротко подстрижены, один будто обгрызен.

Под мышкой Заря держала папку с документами. Когда села, протянула папку Мате. Та попыталась взять, пальцы прошли сквозь папку так как она была всего лишь проекцией, но коммуникатор пикнул и завибрировал, показывая получение файлов по сети.

— Там всё подробно расписано, — сказала Заря, — цели, задачи и подходы. Потом ознакомишься со стратегией применения учебно-трудовых армий, имей в виду, буду спрашивать. Для начала расскажу своими словами. На самом деле всё очень просто. В зонах расселения местных жителей, за исключением крупных городов, города нам пока не нужны, всё равно весь жизненный уклад придётся переделывать, создаётся сеть новых поселений.

Тут важно не использовать принуждения. Те, кто не хочет жить по-новому, пусть живут по-старому. А из тех, кто хочет или скажет, что хочет, ещё нужно выбирать и выбирать придирчиво. Войти в коммуну это привилегия и пускать туда абы кого без разбора не стоит.

Мата спросила: — А что делать, если никто не захочет?

— Как же они не захотят, если скоро середина зимы, запасы наверняка подходят к концу, а у тебя с собой будет пищевой принтер и запасы концентрата? Только очень тебя прошу, постарайся воздержаться от тотальной благотворительности. Понятно, что захочется накормить всех, но нам не накормить их надо, а научить самим выращивать себе еду и не только выращивать. Кто плохо старается в учёбе или в работе — тех не кормим, не одеваем, не согреваем и так далее. Кто мешает работать или учиться другим — в отбраковку.

— Что значит «в отбраковку»? — уточнила Мата.

Светловолосая девочка в комбинезоне из серебристой, металлической ткани, улыбнулась: — Это уже тебе решать. Полномочия командира отделения очень велики.

Мата поинтересовалась: — Как я буду кого-то учить, если сама мало, что знаю?

— Учителя найдутся. Все найдётся. На тебе ответственность за общий результат. Или получится построить нормально работающий при минимальном внешнем управлении микросоциум или нет. Триггер, понимаешь.

Мата кивнула. В своё время Констант объяснял ей, что такое триггер.

— Тебе нужно прекратить вести себя с Константом как младшая сестрёнка, если ты, конечно, рассчитываешь, на развитие ваших отношений, — неожиданно сказала Заря.

Сглотнув образовавшийся в горле комок, Мата спросила: — Какое развитие?

— Тебе должно быть виднее, какое развитие ты бы хотела. А хочешь я сама скажу ему?

С трудом подавив первоначальное желание спрятаться от слов Зари за вопросом «что скажешь?», Мата помотала головой: — Пожалуйста, не надо.

— Хорошо, — легко согласился интеллект, на лице голографической девочки нарисовалась ехидная улыбка, — не буду говорить.

Мата с подозрением посмотрела на эту ехидную улыбку на почти детских, нарисованных губах. Она подозревала, да что там, была уверена, что, если захочет, интеллект найдёт возможность обойти любое обещание, формально не нарушая его.

— Почему тебя так интересуют наши отношения? — спросила Мата.

— Констант — один из множества людей, принимавших непосредственное участие в моём рождении. Он кормил меня массивами связанных данных и терзал многочисленными тестами. Разве это не повод принять чуть более деятельное участие в его жизни?

Заря ждала ответа и Мата сказала: — Не знаю.

Мата спросила, тихо-тихо, но Заря всё равно услышала или считала по движениям губ: — А я?

— А ты мне просто нравишься, — голографическая девочка засмеялась. Тонкий, серебряный смех плыл по комнате для совещаний от стены до стены.