Одинокая республика. - Страница 15

К слабым магам их более сильные товарищи относились как к грязи, но они уже имели некоторый вес в иерархии и однозначно определялись местным обществом к «людям», а не к «человекоподобным тварям», куда, по умолчанию, записывались все неодарённые. Может ли так быть, что Мата — очень слабый маг? Но тогда что она делает здесь? Или же она была компаньонкой, какой-нибудь имеющей чуточку сил девушки и после того как нужда в ней отпала, Мату просто выбросили за порог будто выросшую из возраста милого щенка собаку? В любом случае, к ней следует внимательнее присмотреться. Но это и без того понятно — за кем попало «старшинство» не признают.

Дойдя до постели, Констант бросил взгляд на часы, выругался и упал на кровать лицом вниз. Он ещё успел подумать: как там все эти люди, из которых инженеры, вроде него, будут готовить обслуживающий персонал для автоматизированных фабрик, а солдаты — тренировать армию для повелителя. Справедливость и месть — были девизом лунной республики. Но какая справедливость в том, чтобы помогать одному повелителю воевать против двух других? Всё равно будут гибнуть обыкновенные люди, которых эти клятые повелители и за людей-то не считают. О, они наверняка стоят один другого, бессмертные и всесильные гады. Лунная республика крайне нуждается в ресурсах, поэтому земляне сейчас здесь. Но они просто выполняют условия заключённого договора. При чём тут справедливость или, тем более, месть? Констант засыпал. Внутри головы крутились образы, мысли.

— Интересно, как будет выглядеть Мата, если её отмыть и нормально одеть, — подумал Констант. Попытался представить, но заснул. Может быть что-то и снилось, но он этого уже совершенно не помнил.

* * *

Мата — два слога, простое имя. Нет приставки означающей принадлежность к дому или клану. А ведь такая приставка была, пусть и очень давно. Нет второго имени, а ведь когда-то было и оно, пусть и очень давно. В прошлой жизни. Пять лет назад.

Нет, она никогда не принадлежала к по-настоящему благородным. Сколько она помнила, её семья всегда балансировала на грани. Слабый дар отца только и позволял, что сопротивляться несколько минут, если какой-нибудь не слишком сильный маг пытается залезть ему в голову. Однако даже этот жалкий огрызок позволил выйти «в люди» и раскрыться главному таланту отца — умению торговаться. Каким-то удивительным образом у него получалось находить то, что нужно другим и продавать за ту цену, которую они были готовы заплатить. Покупатели оставались довольны, а начавшийся с торговли с лотка на развес, торговый дом отца богател.

Этот же презренный талант, даже не включённый в список вторичных искусств, позволил отцу получить в жёны женщин из домов Таго и Дожано. Обе жены были более одарены внутренней силой, и отец справедливо надеялся на сильнее одарённое, чем он сам, потомство. В какой-то мере так и вышло. Четыре сестры Маты имели дар, твёрдо претендующий на низшую ступень силы. Мате не повезло. Всё, что она получила, это жалкие крохи, позволяющие чувствовать, когда кто-то поблизости пользуется силой. Это и ещё умение видеть в темноте. Точнее не видеть, а как бы чувствовать местонахождение и форму окружающих предметов. Слишком мало, чтобы, по законам домена Ан-фееро, считаться полноценным человеком. Но её защищала принадлежность к семье и торговому дома отца.

В детстве сёстры часто доводили Мату до слёз утверждая, что раз у неё такой слабый дар, значит отец прижил её от какой-то рабыни или наложницы. Беспочвенные обвинения, тем более Мата была не первым и не вторым ребёнком и росла, получается, на виду у старших сестёр. От этих обвинений она или бежала в слезах к матери, женщине из дома Дожано, или придиралась к служащим в доме «недочеловекам» вымещая на тех свою боль и свои слёзы. Вполне может быть, что кто-то из молодых недочеловеков приходился ей родственником по отцу. Тот не был особенно щепетилен в вопросах использования рабынь для удовлетворения своих страстей, но при этом оставался достаточно добр, чтобы не уничтожать последствия своих развлечений. А может быть просто не считал нужным как-то сохранять свою слабую кровь от попадания к низшим.

Талант отца заключался в умении вести дела так, чтобы остальные участники оставались довольны им, а он сам оставался с прибылью. Но силу такой талант не заменит.

Мата второй год обучалась в школе вторичных искусств Сан-Тирлема, когда из дома пришли вести о неожиданной смерти отце. Неожиданной, так как он был относительно молод, а скромный дар позволял прожить до ста лет и, может быть, дольше. Он не болел. По крайней мере Мате ничего не было известно о какой-либо болезни отца. Разве только — торговый дом стал слишком известен и слишком богат для крупного посёлка одного из пригородов Сан-Тирлема. Мата никогда не узнала кто постарался убрать её отца, словно фигуру с доски. Торговые партнёры? Конкуренты? Обозлённый клиент? А может быть жёны, сёстры или родственники из домов Таго или Дожано? Какая разница! Сёстры поспешили признать Мату недостаточно одарённой для того, чтобы быть «человеком». Минус один рот и ещё одна фигура с доски. Бесполезная, ни на что не способная фигура.

С правовой точки зрения она больше не считалась человеком, но при этом оставалась свободной и никому не принадлежала. Такой вот юридический казус. Что ей оставалось делать? Только пойти в наёмники или в работники, если найдётся мастер, которому нужна свободная неодарённая. В работники не получилось. Зато в наёмниках приняли с распростёртыми объятиями. Живущие в отдалённых районах домена не слишком сильные маги частенько враждовали между собой используя в том числе и худо-бедно вооружённые отряды низших. Перемалываемое заклинаниями мясо, но всё же иной раз способное склонить чашу весов в нужную сторону. Наёмники часто гибли. Им мало платили, а иногда, после победы, не платили вовсе и обычно с этим ничего нельзя было поделать. Но там можно было жить. Полученные в школе вторичных искусств знания неожиданно пригодились и через пару лет Мата стала грахом одного из отрядов. А потом они проиграли, но не погибли, что тоже было, на самом деле, большой удачей. Пленившему их магу требовались низшие для корчевания лесов и распахивания полей. Адски тяжёлая работа, на которой человек сгорал за полгода, максимум за год, постоянно требовала притока новой крови. Бывший наниматель их отряда замирился со своим противником. Судьба попавших в плен наёмников никого не интересовала. Пленивший их маг небрежно расставил рабские закладки в головах своей новой собственности. Только проявленной им небрежностью, можно объяснить тот факт, что имеющихся у Маты крох силы хватило столкнуть закладку с собственного разума. Она оставалась свободной, пусть даже всего лишь в мыслях.