Одинокая республика. - Страница 14

Термин «грах» не имел половой принадлежности, хотя иногда «грахами» называли отцов семейств, если семейства были большими.

Констант с интересом взглянул на закутавшуюся в одеяло местную рядом с которой мялся осчастливленный одеялом паренёк. Судя по всему, он был вполне согласен признать себя её младшим. Оставалось найти ещё несколько младших и официальное утверждение в должности «старшего» можно было считать решённым.

— Как тебя зовут?

— Мата.

— А тебя? — спросил Констант у паренька. Кажется, он нарушил какой-то местный обычай. Может быть следовало вести все дела через старших, в этом случае имена младших не имели значения. Но лично Констант не собирался придерживаться правил вежливости местного феодально-рабовладельческого общества. Он задержал взгляд, и паренёк назвался: — Арт.

Лицо девушки приняло настороженное выражение. Возможно, она опасалась лишиться «старшинства» едва начав на него претендовать.

— Мата и Арт, помогите раздать одеяла, — попросил Констант. — У каждого человека должно быть своё. Вы сможете проследить за этим?

Мата торопливо кивнула. Арт посмотрел на «старшую» и осторожно обозначил кивок. Выглядел он так, словно не знал дадут ли ему сейчас за самоуправство по шее или похвалят.

— Меня зовут Констант, — представился Констант заработав в ответ два удивлённых взгляда. Похоже представляться самому здесь также было непринято. Ну и шут со всеми местными заморочками. Констант разделил охапку одеял на две части, передал Мате и Арту. Сам завертел головой высматривая достаточно сильных и достаточно хитрых, но недостаточно умных личностей, присвоивших себе больше одного одеяла. Такие пытались затеряться среди других людей, но люди, поняв куда дует ветер, выталкивали их к землянам.

В воздухе поплыли запахи готовой еды. Не слишком аппетитные, на вкус Константа, изголодавшихся людей они привели в восторг. Можно было ожидать повторения беспорядков из-за доступа к еде, но старший инженер-администратор учёл ошибки и рядом с котлами встали солдаты в силовой броне пугая и отшатнувшуюся толпу, и поваров. В наштампованные на бытовых принтерах миски вливали пару черпаков горячего варева и выдавали по одной в руки, чётко контролируя поток подходящих к котлам людей.

Возникла другая проблема. Получившие свою порцию не спешили отходить, опасаясь соседей и ели прямо около котлов. Выдача еды замедлилась. В задних рядах толпы началось брожение. Инженер-администратор громко убеждал, что еды хватит на всех. С ним не спорили, но, кажется, и не верили тоже.

К позднему вечеру, когда большой костёр солнца закатился за горизонт, а его маленькие отражения, на которых люди готовили горячую еду, тлели ярко-красными углями и тихонько шипели, пошатывающийся от усталости Констант побрёл к себе. Вынесенные техниками прожектора освещали поля и устроившихся на ночлег людей. Констант хотел было поискать ту девчонку, потом подумал, что сложно будет найти её в такой толпе. Но пройдя три десятка шагов он буквально наткнулся на Мату.

Та сидела, закутавшись в одеяло и рассматривала штампованную ложку из отвердевшего и стойкого к температуре пластика будто какую-то драгоценность. Давнишний паренёк — как там его, Арт, кажется — тоже был рядом, держал на коленях сложенные стопкой миски. Ещё несколько человек сидели вокруг занимаясь своими делами. Похоже Мата набрала свою команду младших и стала «грахом».

— Господин, — окликнула девушка, — благодарим за еду и заботу. Кому мы должны вернуть эти чудесные чаши?

На местном языке слово «господин» значило то же, что и «маг». Неодарённый лингвистически не мог быть господином.

— Какой я вам господин, — смутился Констант. — Я такой же человек, как и вы.

Неожиданно девушка возразила, уже второй раз за день поразив Константа своими суждениями: — Господин идёт в сверкающую крепость, мы остаёмся здесь. У господина необычная одежда, у нас одеяла и лохмотья. Господин знает много, мы не знаем ничего. Господин шутит, утверждая, что он такой как мы.

Констант смутился.

— Ты необычно говоришь, Мата.

— Я обучалась в школе вторичных искусств Сан-Тирлема, господин.

— Пожалуйста не называй меня господином. Это неприятно, — попросил Констант. — Зови Константином Игоревичем или Константом.

— Как прикажешь, Константин Игоревич, — склонила голову девушка.

— Посуду оставьте у себя. Утром позавтракаете и потом выбросите. Спокойной ночи.

— Ночь может быть неспокойно, гос…, Константин Игоревич?

— Нет. То есть да. Здесь вам ничего не угрожает, это просто такое пожелание. У нас дома так говорят, когда собираются ложиться спать. Спокойной ночи, Мата.

— Спокойной ночи, Константин Игоревич.

Констант только покачал головой. Миновал пропускной пункт, где сейчас не было ни одного человека, но ревностно бдела автоматика. В голове крутилось: Сан-Тирлем, крупный город в западной части домена. Вторичные искусства — все «благородные» занятия не считая магии. Обуздание и управление внутренней силой, в этом мире, считалось первейшим и единственным благородным искусством. Остальные, вроде, умения читать и писать, фехтования, знания манер, умения складывать слова в принятые здесь тяжеловесные рифмы и так далее считалось вторичными искусствами. Разумеется, обучали им отнюдь не всех. Мата не обычная крестьянка, отданная каким-нибудь мелким феодалом в уплату пошлины повелителю. Тогда кто она?

Вторичным искусствам, в школах Сан-Тирлема, обучались слабые одарённые. Маги довольно сильно различались по силе. Учёные пока не выработали единую теорию, но собранная статистика говорила о том, что общий ребёнок одарённого и неодарённого имеет некоторый шанс унаследовать часть силы одарённого родителя. Ребёнок двух примерно одинаковых по силе одарённых, как правило, но не всегда, чуть-чуть превосходит своих родителей. Умение управлять силой явно имеет генетическую основу, но в чём она заключается и какими конкретно генами определяется — непонятно.