Одинокая республика. - Страница 42

— Вы, чужаки, идёте против естественного порядка вещей. Низшие убивают высших — грех, мерзость.

Командующий попытался поудобнее сесть на кровати: — Ваш повелитель заплатил нам за это.

Всё, что у него было это его слабое тело родившегося и выросшего при низкой лунной гравитации человека. Слабое человеческое тело против могущественного мага.

— А вы удовлетворитесь платой? — повысил голос АнМонох. — Ваши машины усыпляют вас, стоит только попытаться коснуться вашего разума. Что вы скрываете?

— Просто не любим, когда не пойми кто пытается копаться у нас в головах.

— Низшие, недолюди, полагающие себя равными настоящему человеку!

— На себя посмотри, образина, — командующий попытался дёрнуться, но обнаружил, что АнМонох крепко сковал его своей силой. Это было похоже на то, как если бы воздух вокруг тела стал твёрдым, но при этом можно продолжать свободно дышать.

— Усыпляющая машина не помешает мне, просто понадобиться больше времени.

Грязно выругавшись, командующий отдал мысленный приказ встроенному в тело имплантату. Быстродействующий яд из зашитой в теле капсулы выбросился в кровь. Прошло две секунды, три, четыре, командующий закрыл глаза, будто собираясь моргнуть, но уже не открыл их снова.

— Глупые низшие, — впервые, за время беседы с пленником, улыбнулся Небесный Молот, — смерть далеко не конец, если имеешь дело с сильным высшим. У чужака был бы шанс, если бы он умертвил себя сразу, как только очнулся, пока АнМонох восстанавливался и залечивал раны. Тогда тело было бы повреждено временем и работать с ним стало гораздо сложнее. Но бессмысленная надежда держала чужака на грани. Работать со свежим, почти ещё живым телом, приятнее и проще. Скоро он узнает ответы на все свои вопросы.

* * *

Сквозь прозрачное окошко медкапсулы, Мата видела лицо Константа.

Сначала думали, что сильный удар только сломал пару рёбер, но потом оказалось, он повредил что-то ещё внутри. Первая мобильная армия продолжила выполнение задания под управлением выживших офицеров и искусственного интеллекта Зари, а Мату, вместе с другими ранеными, отправили в стационарный госпиталь в резервации.

Она мало что помнила, только когда очнулась уже внутри медицинской капсулы и как через окошко к ней заглядывали разные люди. Чаще остальных заглядывал Констант — Константин Игоревич. Сначала у него было очень встревоженное лицо. Потом тревога ушла, осталось немного беспокойства, но Констант улыбнулся и Мата улыбнулась ему в ответ. В следующий раз он смотрел на неё со странным выражением, как будто на что-то хорошо знакомое, но вдруг повернувшееся новой, незнакомой стороной. Мата забеспокоилась, но в следующий раз он опять улыбался и уже через день крышка капсулы открылась. Пошатываясь от слабости, но не прибегая к чужой помощи, Мата выбралась из медкапсулы. Оделась в простую свободную одежду белого цвета и выпила ярко-оранжевый витаминизированный напиток. Проводящие последний осмотр врачи посоветовали возвращаться к тренировкам постепенно, а для начала просто больше ходить.

Констант вызвался сопровождать её на долгих прогулках по территории резервации. Пожалуй, он больше чем кто бы то ни было ещё заботился о Мате и это было так необычно и так прекрасно. Раньше никто всерьёз не заботился о ней. Ни в семье, ни в отряде наёмников, ни, тем более, в рабском загоне на корчевании ядовитых лесов. Она и не знала, что кто-то может заботится о ней просто так или только потому, что она напоминает ему одну из оставшихся дома младших сестрёнок. Чужаки вообще очень странные. Они как будто пришли из неизвестной сказки, которую ещё никто никому не рассказывал и даже, может быть, ещё не придумал. Мата чувствовала, что и сама становится одной из них. Начинает по-другому думать, по-иному относиться к, казалось бы, привычным вещам. И это тоже было прекрасно. И уже практически совсем не необычно.

— Осень заканчивается, — Мата толкнула ногой слежавшуюся листву, и та разлетелась жёлтыми, сухими листьями. — Я долго лежала.

— Шутишь? С твоими повреждениями сидеть в медкапсуле не меньше месяца, а тебя выпустили уже через неделю. — сегодня Констант замотал шею мохнатым шарфом и Мата не могла без улыбки смотреть на него.

— Ваши технологии удивительны!

— Да, то есть нет, — Констант остановился на середине дороги, идущей между двух убранных полей. Стебли от срезанных колосьев разбросаны в беспорядке. Земля на полях чёрная, перепаханная. По дороге тянется чёткая колея, накатанная тяжёлыми машинами землян.

— Мата, ты одарённая? — напрямую спросил он.

В прошлой жизни даже слабый дар служил предметом завистливого страха и возвышал над окружающими. Сильный дар — переводил из категории низших в категорию высших. Из ранга полуживотного, в ранг человека. А в этой, новой жизни? Как в ней?

— Чуть-чуть, — потупилась Мата, — могу чувствовать предметы и людей рядом, не так, будто видеть, а словно заранее знаю, что и где находиться.

— …быстрее излечиваешься, — продолжил Констант.

Мата кивнула. — Это плохо?

— Да нет, наверное. Просто неожиданно.

Они пошли дальше по своему обычному маршруту. Врачи рекомендовали Мате постепенно увеличивать нагрузки и с каждым разом они отходили всё дальше, а потом возвращались. Вот и сейчас, перейдя черту на которой развернулись обратно вчера, Констант только вопросительно посмотрел на Мату. Та кивнула, и они пошли дальше. Констант молчал, иногда посматривал на девушку, как будто хотел что-то рассказать или спросить, но не решался.