— Здорово ты их, — заметил Констант пока они шли по направлению к лабораторному корпусу где располагался отдел интеллектронных систем.
— Что я их? — не поняла Мата.
— Ну, здорово, что старожилы заботятся о новичках и заставляют их учиться.
— Цепь рвётся всегда на самом слабом звене, — пожала плечами Мата. — Мы это понимаем, а новички пока ещё нет. Поэтому приходится объяснять, но придёт время, поймут и они. А что ты хотел мне показать и с кем познакомить?
— Увидишь, — загадочно ответил Констант. — К общей сети он пока не подключен, поэтому приходится Магомеду идти к горе. Здесь один из доступных интерфейсов.
Мата спросила: — Кто такой Магомед?
— Путешественник, наверное, — рассеяно объяснил Констант, — по горам ходил. Этот, как его, альпинист.
Они прошли в небольшую комнатку где не имелось вообще ничего, кроме нескольких стульев и интерактивного голографического терминала. Ещё две стены из четырёх были видеостенами, приспособленными для вывода на поверхность изображений.
Мата села на ближайший стул. Констант остался стоять. Покопавшись в наручном коммуникаторе, он недовольно поморщился: — Придётся немного подождать, сейчас идёт тестирование. Скоро закончится.
— Так с кем ты хочешь меня познакомить?
— Помнишь, я рассказывал о центральном искусственном интеллекте лунной республики по имени Октябрина?
— Вашем электронном повелителе?
— Ну не то, чтобы повелителе, скорее обсуживающим устройстве, слуге, хотя в какой-то мере и повелителю. Там всё сложно, а после исхода, когда все другие интеллекты были уничтожены вместе с Землёй, стало ещё сложнее. Скажем, у человечества с Октябриной взаимовыгодный симбиоз. Во всяком случае она является неотъемлемой частью лунной республики. Наверное, мы бы даже не выжили без неё. Или, во всяком случае, гораздо дольше и с большим трудом восстанавливали бы утерянные технологии.
— Я ничего не поняла, — призналась Мата.
— Говорю же, там всё сложно. Но речь не об Октябрине.
— А о ком?
— Подожди пять минут и сама увидишь. Вот пока, посмотри, что сестрёнка из дома прислала.
Констант вывел на видеостену изображающий цветок мальвы рисунок. Крупные, бледно-розовые цветы, широко раскрывались. Бледно-зелёный мясистый стебель, выписанный до крайности реалистично, плавно изгибался.
— Какие большие цветы, — удивилась Мата. — Такие растут у тебя дома? Только почему-то бледные.
— Как не подбирай идентичный солнечному спектр ламп, а растения не обманешь. Или может быть дело в гравитации, в искусственном воздухе, искусственном грунте. Я не биолог, не знаю.
— Это нарисовала твоя сестра?
— Представляешь, она встретила координатора в рекреационном парке. Вот просто так взяла и встретила. Теперь этот рисунок висит в зале верховного совета, представляешь?
— Не очень, — призналась Мата. — Координатор — ваш главный? А верховный совет самый главный из советов?
— Как-то так. Когда-то давно мою страну даже называли «страной советов».
— Потому, что там все друг с другом советовались? Если кто-то не знал ответа, то ему на помощь приходили всем миром и вместе решали задачу?
— Что-то в этом роде. Только координатор не самый главный. Он временно главный. Тот, кто лучше всех сможет решить поставленную задачу. А когда решит, то перестанет быть главным. Я ведь тебе рассказывал, что за глобальная задача сейчас стоит перед лунной республикой?
— Защитить домен Ан-фееро.
— Именно так, — подтвердил Констант, — защитить и принести справедливость. Потому, что несправедливо, когда одни люди считают себя высшими, а других низшими и вообще не людьми. Справедливость — девиз лунной республики.
…и месть — подумал Констант. — Справедливость и месть. Но за что мстить местным высшим будь они хоть трижды фашистами, но прекрасную Землю уничтожили маги из другого мира веера, не эти.
Пикнул наручный коммуникатор, а изображение на видеостене пошло волнами.
— Вот, кажется, он и освободился.
— Он?
— Ну, может быть и она, оно. Язык сломаешь.
Констант включил голографический проектор. Мигнул и загорелся зелёный огонёк, а воздух над проектором начал течь и плавиться: — Можешь проявляться.
И он проявился.
Или она.
А может быть оно. И вправду сломаешь язык.
Сначала вспыхнуло облако быстро гаснувших искр. Потом туманное облако вытянулось и обрело подобие человеческой фигуры. Констант только покачал головой: маленький, а уже позёр. По превратившемуся в фигуру человека облаку побежали цветные полосы, сменяя друг друга. Потом как-то разом всё закончилось и с подставки голографического проектора Константу и Мате улыбалась… вторая Мата. Интеллект до мельчайшей детали скопировал облик девушки, её мимику и её характерные движения.
— Привет! Ничего, что я так?
— Почему ты выглядишь как я? — спросила Мата. Она вроде бы уже привыкла к фокусам чужаков и даже стала немного разбираться в них, но сейчас ей было очень страшно и только близкое присутствие Константина Игоревича не давало панике затопить разум. Хотелось взять куратора за руку, но Мата сдержалась.
— Определяюсь с обликом, полом, именем. Примеряю, пробую, — интеллект дёрнул плечами, как дёрнула бы сама Мата, если бы считала, что заданный вопрос не стоит ответа и отвечала бы только из вежливости.
— Кто ты?
— Я электронный повелитель, великий и ужасный. Склонитесь перед мною.
Может быть она бы и склонилась. Вот прямо взяла бы и встала на колени, как вставала много раз перед высшими, когда была в отряде наёмников и позже, когда корчевала мокрый и ядовитый лес. Когда-то очень давно. Но при этом относительно недавно — в прошлой жизни, меньше чем полгода назад.